Разговор о профессии
 
23
Дек

Елена Мясникова: «Люди выгорают, когда они работают на конвейере»

Издатель Елена Мясникова — об эмоциональном выгорании журналистов.


Новый герой серии интервью «Вместе медиа» о профессиональном выгорании – медиаменеджер и издатель Елена Мясникова. Она была первым главредом, а потом издателем российской версии Cosmopolitan. С 2008 по 2012 годы – гендиректор компании Sanoma Independent Media (издавала газету «Ведомости», журналы Cosmopolitan, Esquire, Harper’s Bazaar и другие СМИ). В 2012-2017 годы Елена Мясникова – вице-президент медиахолдинга РБК. В июле 2019 года вошла в жюри журналистской премии «Редколлегия». В интервью Наталии Ростовой она делится правилами, которые помогают предотвратить выгорание у человека и коллектива.

Не дожидаясь скуки

39283_100817470080408_1170413453_n — Вам знакомо эмоциональное выгорание – по своему опыту, по опыту людей, которыми вы руководили?

 —  Да-да-да.

 — В чем оно, по-вашему, выражается?

 —  Ну, по пунктам. Мое, сотрудников и коллектива – это все разные вещи. Начну с себя. Мне кажется, лучший рецепт против профессионального выгорания – делать что-то страстно, хотя есть люди, которые могут делать работу качественно, если даже она их не заводит. Я не могу испытывать страсть к какому-то делу более 3-5 лет, мне становится просто скучно. А когда мне становится скучно, я совсем не могу работать.

 Моим рецептом было менять все время работу. Несмотря на то, что я много лет работала в Independent Media, я все время меняла работу. За время своей работы я побывала переводчиком, журналистом, главным редактором Cosmopolitan, запустила собственный журнал «Культ личности», где была редактором и издателем. Он прожил недолго, потому что умер в кризис 1998 года, но дал мне драйв, и в этом журнале я научилась другой профессии – издательской. Когда журнал умер, я, оставаясь главным редактором Cosmo, стала и его издателем, нашла новый драйв. Издатель – это другой мир и другие задачи, в котором важна математика, дистрибуция, маркетинговые кампании. Потом я стала генеральным директором группы изданий, позже – генеральным директором всей компании. Все новые функции требовали чему-то учиться, а я это люблю. Когда уже «гебен мир зи битте», как у Кисы Воробьянинова, то неинтересно повторять хорошо знакомое. То есть мне кажется, что лучший рецепт против выгорания – это нахождение каких-то новых ответвлений, функций, знаний, необходимость их приобретения даже в рамках своей профессии. Если такой возможности нет, то надо менять уже работу.

— Вы не хотели уйти из этой сферы, бросить все, начать сначала, найти что-то новое вовсе вне того, чем раньше занимались?

—  Нет. Может быть, и захотела бы, если бы судьба так удачно не предоставляла бы мне возможность менять занятия в этой сфере.

— Как вы думаете, готовность меняться, приобретать что-то новое, получать от этого удовольствие, новый драйв – это врожденное качество или его можно выработать в себе? Ведь если внутри все выгорело, то где найти силы, чтобы решиться на что-то новое?

—  Мой рецепт – в том, как этого выгорания избежать. Как только я чувствовала: прошло три года, и мне стало немножко скучно, то прежде чем лечь и умереть в профессиональном смысле, я приходила к Дерку Сауэру и говорила: «Дерк, хочу другое, и если в течение года ничего другого для меня не найдется, уйду». Это было очень осознанно. Я знала, что на год меня еще хватит, а на два-три – уже нет. И это не вопрос зарплаты и карьеры, а – смены деятельности.

 Больше задач, больше свободы

— Хорошо, это вы рассказали про себя, но есть еще работа с коллективом.

—  Нужно вводить свежую молодую кровь, из другого мира, совсем свежую и совсем молодую. У меня было любимое занятие – искать людей, которые ни одного дня не работали ни в какой журналистике, с другим взглядом, другим энтузиазмом. У них глаз горит, потому что они никогда не были в рамках трудового коллектива, редакции, а чужой энтузиазм очень повышает энтузиазм коллектива.

Однако борьба с выгоранием коллектива – это, во-первых, блеск в глаз у человека, который руководит этим коллективом, а во-вторых – нахождение все время каких-то челленджей, когда нужно находится на грани возможного, делать то, что никто раньше не делал – достигать тиражей, которых ни у кого не было, придумывать концепции, которые никто никогда не осуществлял. Люди выгорают, когда они работают на конвейере, и единственный способ избежать его – придумывать и ставить новые задачи. Ничто так не зажигает глаз, как преодоление и успех.

Кроме того, я заметила, что есть очень сезонная вещь. Ощущение «ну всё, этот коллектив тихо протух» бывает обычно в ноябре-декабре, когда нет солнца, это – физиологическое. Хороший способ – выгонять людей пинками в отпуск на солнце, за витамином D. Когда я работала директором, и когда начинался полуснег-полудождь, толпы несчастных людей приходили ко мне, и я начинала работать психотерапевтом. Словом, если ощущение выгорания коллектива у вас происходит в конце ноября, то, может, это не профессиональное выгорание, а просто очень плохая погода?

Кроме того, чтобы не позволить выгорать коллективу, нужно дать ему максимум творческой свободы и независимости. Например, главред/издатель/директор на коротком собрании (никаких многочасовых совещаний!) ставит задачу, направление движения, просит всех придумать, как эту новую задачу реализовать на их уровне, в их отделе, а через неделю обсуждает, корректирует и отправляет всех в самостоятельное плавание. Чем больше самостоятельности, тем меньше выгорания.

Нужно спрашивать у ключевых сотрудников, как они видят свою карьеру (банально, но это действительно дает людям перспективу и ощущение, что их ценят и готовы растить).

Принцип «я начальник, ты дурак» —  смерть коллектива. У начальника должна быть открыта дверь, чтобы подчинённые могли прийти и спустить пар.

73299515_1313299668832176_8878837104763731968_n

  А какие-то мероприятия тимбилдинга вы проводили? Вывозили коллектив, группы куда-нибудь на несколько дней?

—  Да, конечно. Это стандартная история, и она работает. День какого-то brainstorm с развлечением даже в ближайшем Подмосковье дает много. Но брейн-сторм хорош безотносительно к месту. Логика та же: каждый человек получает столь необходимый ему эффект участия, личной причастности к проекту, он может что-то придумать, предложить, и все ему буду аплодировать. Это поток новых идей, которые, как я уже говорила, —  лучший рецепт против выгорания. 

— К профессиональной помощи вы обращались? К психологам, коучам?

—  Нет. Никогда не пробовала. И не очень верила, хотя, может быть, и зря. Нельзя ведь говорить «я в это не верю», если не пробовал.

О неприятных людях, котиках и возрасте

— Сфера, которой вы лично занимались, вроде бы, не предполагает нахождения в постоянном негативе, как та, в чем постоянно находятся новостные журналисты – какие-то ужасные истории, неприятные люди, с которыми приходится общаться. Есть какие-то рецепты, как выжить, находясь в этой кислотной среде?

—  Да, в постоянном негативе новостного фона лично я не находилась, в нем находились журналисты «Ведомостей», РБК… Честно говоря, не знаю, что они с этим делали. А вот общение с неприятными людьми сопровождало меня всю мою директорскую жизнь. Бывают очень неприятные рекламодатели, очень неприятные распространители. И ты их, в отличие от команды, не выбираешь. У меня был рецепт их избежать – иметь компетентных людей в команде. Хороший сейлз-директор может практически полностью оградить всю свою команду, включая гендиректора, от общения с неприятными рекламодателями. Он знает, когда у его гендиректора с кем-то складываются отношения, может ли быть позитивным его присутствие на какой-то встрече, или из-за антипатии ему лучше там не быть. Но скажу, что у меня и по сей день продолжаются дружеские отношения с людьми, которые считались самыми трудными.

— В смысле выгорания есть разница между мужчинами и женщинами, как вы думаете? Все-таки сильно давление общества на мужчин – в том, чтобы они добивались статуса, а на женщин есть давление общества в смысле семьи, детей, материнства…

—  Мне всегда, с детства было плевать с высокой горы, кто чего от меня ждет. Родители вполне поддерживали мое полное наплевательство, например, на ожидания высоких оценок. В своей профессии дискриминации по признаку пола не чувствую. И среди неприятных рекламодателей бывали и мужчины, и женщины, и среди приятных были и мужчины, и женщины.

Часто говорят, что у женщин бывают проблемы с женскими коллективами. У меня этого тоже не было. Наоборот, мне нравилось работать с женщинами, потому что они, мне кажется, более въедливы. Им менее свойственно, загоревшись какой-то великой идеей, сделать ее тяп-ляп. Женщина, как правило, будет более внимательна ко всем пунктам, ко всей цепочке исполнения своей гениальной мысли. Впрочем, с мужчинами мне тоже было комфортно.

По моему опыту, мужчины выгорают легче, но я могу говорить только о тех людях, с которыми работала. Может быть, потому что женщины более терпеливы, и, даже уже устав от какой-то деятельности, из конформизма, продолжают ее. Хотя это рассуждения на кофейной гуще. 

Конечно, важно еще наличие хобби в другой сфере, что-то, что тебя отвлекает и греет тебе душу, когда на минуточку перестала греть основная работа. Когда у меня были самые тяжелые времена, не выгорание, а просто очень большой перегруз, по 14 часов в день, я стала садоводом и завела котика. Ложилась спать, обняв котика, он мурлыкал и успокаивал все нервные окончания, а в воскресенье надевала перчатки и еще и земля из меня все вытягивала. Совсем уж такие тётские увлечения иметь, конечно, не обязательно, но какое-то хобби в минуту жизни трудную помочь может.

— Хотела спросить про возраст. Есть возрастное?

—  Безусловно. Я перестала работать по двум причинам. Во-первых, потому что уже не находила того, от чего бы у меня горел глаз. Ну, просто не было, не давали мне такой возможности на каком-то этапе. А вторая – конечно, возраст. Была у меня эта мечта, что когда-нибудь будет много денег, я не буду работать, а буду путешествовать, путешествовать, путешествовать с мужем, в общем, это моя путеводная звезда была.

Конечно, я просто очень рано начала работать, с 16 лет. Училась на двух факультетах параллельно, работала на двух работах параллельно, а еще параллельно – частные ученики. То есть я столько работала, что в какой-то момент стал отказывать организм.

— Вы видели людей, которые, достигнув каких-то высот, уже в немолодом возрасте меняют жизнь полностью?

—  С восхищением читала про таких людей, но не очень их знаю.

Автор: Наталия Ростова, журналист

Фото на обложке: Дмитрий Смирнов © Сноб 2015

Фотографии: с личной страницы Елены Мясниковой в Facebook

Специально для «»

 

Поделиться в соц. сетях